И вот это случилось. Такого чуда со мной никогда еще не было. Я вдруг
оказался у калитки и прочитал на зеленой дощечке: «Братья Львиное Сердце».
Как я туда попал? Как прилетел в Нангиялу? Как нашел дорогу, никого не
спрашивая? Я и сам не знаю. Знаю лишь, что я вдруг очутился у калитки и увидел
надпись на дощечке.
Я позвал Юнатана. Кричал много раз, но никто не отозвался. Потом
вспомнил, что он, наверное, удит рыбу.
Я побежал по узенькой тропинке вниз к реке. Бежал и бежал и наконец
увидел Юнатана. Он сидел на мосту, и волосы у него так и сияли на солнце. Что я
почувствовал, снова увидев его, я не сумею рассказать, даже если очень захочу.
Юнатан не сразу заметил меня. Я попытался крикнуть: «Юнатан!» Наверное,
я при этом плакал, потому что вместо крика у меня получился какой-то странный
звук. И все же Юнатан услышал. Он поднял голову и увидел меня. Сначала он вроде
бы не узнал меня. Но, потом он вскрикнул, отшвырнул удочку, бросился мне
навстречу и крепко обнял, как будто хотел увериться, что я и в самом деле
пришел. Потом я немного всплакнул. Плакать-то мне было не с чего. Просто я так
долго тосковал по нему.
А Юнатан только засмеялся. И мы стояли на крутом берегу, обнимали друг
друга и радовались тому, что мы снова вместе, — так радовались, что не
расскажешь.
И Юнатан сказал:
— Ну вот, Сухарик Львиное Сердце, ты наконец пришел!
«Сухарик Львиное Сердце» — звучало смешно, и мы оба сперва фыркнули, а
потом стали так хохотать, будто смешнее никогда ничего не слышали. Нам просто
хотелось смеяться, потому что внутри у нас все так и бурлило от радости. Мы
хохотали, потом начали бороться и продолжали смеяться. Смеясь, мы упали на
траву, покатились по склону и досмеялись до того, что свалились в реку. Я
думал, что мы сейчас утонем, а мы поплыли. Я никогда не умел плавать, а мне так
хотелось научиться. Но сейчас я поплыл без труда. И плавал просто отлично.
— Юнатан, я плыву! — закричал я. — Я умею плавать!
— Ясное дело, умеешь, — ответил Юнатан. И тут я вспомнил еще кое о чем.
— Юнатан, а ты заметил, что я больше не кашляю?
— Понятно, не кашляешь. Ведь ты теперь в Нангияле.
Я наплавался вволю, потом залез на мост и стоял там, а с моей промокшей
одежды текла вода. Мои брюки прилипли к ногам, и я увидел, что со мной
случилось чудо. Хотите верьте, хотите нет, но ноги у меня теперь стали такие же
прямые, как у Юнатана.
Тогда мне пришло в голову: а вдруг я к тому же стал красивый? Я спросил
у Юнатана, не кажется ли ему, что я стал красивее.
— Погляди в зеркало, — ответил он.
Вода в реке была спокойная и гладкая, как зеркало. Я лег на живот,
подвинулся к краю моста, но особой красоты в себе не заметил. Юнатан улегся на
мосту рядом со мной. Мы лежали долго, а из воды смотрели на нас братья Львиное
Сердце. Юнатан был красивый: золотые волосы, синие глаза, нежное лицо, а я все
такой же курносый, волосы косматые, одно слово — рыло.
— Нет, я красивее не стал, — огорчился я.
Но Юнатан сказал, что я стал намного лучше.
— И такой здоровый на вид! — добавил он.
Все еще лежа на мосту, я ощупал себя. И понял, что я здоров, что все
тело мое радуется этому здоровью. Для чего же мне тогда быть красивым? Все тело
мое было до того счастливо, что казалось, будто все в нем смеялось.
Так мы лежали, грелись на солнышке и смотрели на рыб, которые то
заплывали под мост, то выплывали из-под моста. Но потом Юнатан захотел идти
домой, и я тоже, ведь мне не терпелось взглянуть на Рюттаргорден, мой новый
дом.
Юнатан шел впереди по тропинке, которая вела в нашу усадьбу, а я
поспевал за ним, ведь ноги у меня теперь были хоть куда. Я все время пялил
глаза на свои ноги и радовался, как легко мне теперь ходить. Когда мы
поднимались по холму, я ненароком обернулся и увидел наконец Долину Вишен. Ах,
что это была за долина, — вся залитая белым вишневым цветом. Белые цветы и
зеленая-презеленая трава! И через все это бело-зеленое серебряной лентой
протекала речка. Почему же я не заметил этого раньше? Неужто я видел только
Юнатана? Но сейчас я замер на тропинке, любуясь этой красотой, и сказал
Юнатану:
— Это самая красивая долина на земле!
— Да, самая красивая, хоть и не на земле, — ответил Юнатан.
И тут я вспомнил, что нахожусь в Нангияле.
Долину Вишен окружали высокие горы, они тоже были красивые. С горных
склонов в долину стекали ручьи, с обрывов падали, звеня, водопады, все кругом
бурлило и пело, была весна.
Воздух здесь был тоже какой-то особенный, такой чистый и приятный, что
его хотелось пить.
«Вот бы пару кило такого воздуха к нам в город!» — подумал я, вспомнив,
как мне не хватало воздуха, когда я лежал на кухонном диванчике. Мне тогда
казалось, будто воздуха нет совсем.
Но здесь его было много, и я вдыхал его глубоко, всей грудью, словно не
мог надышаться. Юнатан засмеялся и сказал:
— Оставь и мне его хоть чуть-чуть!
Тропинка была белая от цветов вишни, и в воздухе кружились белые
лепестки, осыпая нас, застревая у нас в волосах. Мне всегда нравились узенькие
зеленые тропинки, усыпанные белыми цветами вишни.
А в конце тропинки стояла усадьба Рюттаргорден с зеленой дощечкой на
калитке.
— «Братья Львиное Сердце», — прочел я вслух Юнатану. — Подумать только,
и здесь мы будем жить!
— Да, подумать только, Сухарик, разве это не здорово?
Ясное дело, это было здорово. Я понимаю, почему Юнатану здесь
нравилось. А что до меня, так я лучше места и представить себе не мог.
Там был старый белый дом с зелеными углами и зеленой дверью, а вокруг —
небольшая зеленая лужайка, на которой рос первоцвет, камнеломка и маргаритки.
Здесь же пышно цвели вишни и сирень, а сад был обнесен низенькой серой каменной
стеной, увитой розовыми цветами. Через нее можно было запросто перепрыгнуть. И
все же, как войдешь за калитку, кажется, что стена эта ограждает тебя от всех
опасностей, что здесь ты — дома.
Между прочим, там был не один дом, а два, хотя второй скорее походил на
конюшню или какую-нибудь пристройку. Дома стояли под углом друг к другу, а в
том месте, где они встречались, стояла скамья, старая-престарая, ну прямо из
каменного века. И скамья, и этот угол были очень симпатичные. Так и хотелось
посидеть немного, подумать или поглядеть на пичужек, а может, выпить стаканчик
соку.
— Мне здесь нравится, — сказал я Юнатану. — А что, в доме так же хорошо?
— Идем, посмотришь, — ответил он.
Он уже стоял у двери и хотел было войти в дом, как вдруг послышалось
ржание, и это в самом деле заржала лошадь. Тогда Юнатан сказал:
— Давай заглянем сначала в конюшню!
Он вошел во второй дом, и я, конечно, побежал за ним!
Это и в самом деле была конюшня. В ней стояли две красивые гнедые
лошади. Когда мы вошли, они повернули головы в нашу сторону и заржали.
— Это Грим и Фьялар, — сказал Юнатан. — Угадай, который из них твой!
— Да брось ты, нечего мне вкручивать, будто у меня есть конь, ни за что
не поверю.
Но Юнатан объяснил, что в Нангияле без коня не обойтись.
— Без коня далеко не уедешь, — объяснил он, — а ведь здесь, сам
понимаешь, Сухарик, иногда приходится ездить далеко.
Ох и обрадовался же я, узнав, что в Нангияле обязательно нужно иметь
лошадь, ведь я так люблю лошадей. До чего же у лошади нежный нос, просто
удивительно!
Лошади, что стояли у нас в конюшне, были просто загляденье. У Фьялара
была белая звездочка на носу, а в остальном они были одинаковые.
— Тогда, наверно, Грим мой, — сказал я, раз Юнатан хотел, чтобы я
угадал.
— А вот и не угадал, — ответил Юнатан, — твой Фьялар.
Я позволил Фьялару обнюхать меня и похлопал его. Я его ни капельки не
боялся, хотя прежде никогда не дотрагивался до лошади. Мне Фьялар сразу
понравился, и я ему тоже, во всяком случае мне так показалось.
— А еще у нас есть кролики, — сказал Юнатан. — Они в клетке за
конюшней. Мы можем потом поглядеть на них.
Да уж мне-то, ясное дело, увидеть их не терпелось.
— Я должен поглядеть на них! — воскликнул я. — Мне всегда хотелось
завести кроликов, а дома, в городе, их не заведешь!
Я выскочил на двор, завернул за угол конюшни и там увидел клетку, а в
ней трех маленьких славных крольчат. Они грызли листья одуванчика.
— Просто удивительно, — сказал я после Юнатану, — в Нангияле получаешь
все, чего когда-нибудь желал.
— Так ведь я же тебе об этом говорил еще тогда, дома, на кухне. А
теперь мы сами можем убедиться в том, что это правда. Вот здорово!
Никогда, никогда не забуду я первый вечер на кухне в Рюттаргордене! Как
замечательно было лежать и болтать с Юнатаном, точно так же, как раньше! Такое
не забывается. Теперь мы опять вместе жили в кухне. Хотя эта кухня вовсе не
была похожа на нашу городскую, это уж точно. Кухня в Рюттаргордене была,
наверно, старая-престарая. Потолок из грубых бревен и большой открытый очаг.
Этот очаг занимал почти всю стену, и готовить еду нужно было прямо на огне, как
в древние времена. Посреди кухни стоял здоровенный стол, какого я в жизни не
видел, а по бокам длинные деревянные скамьи. На них могли бы рассесться человек
двадцать, и то им было бы просторно.
— Мы можем жить в кухне, как всегда, — сказал Юнатан, — а мама, когда
явится сюда, поселится в комнате.
Во всем доме была лишь одна комната и кухня, но нам ничего больше и не
надо, ведь мы привыкли так жить. Правда, здесь комната и кухня были вдвое
больше, чем у нас дома.
Да, дома!.. Я рассказал Юнатану про записку, которую я оставил маме на
кухонном столе.
— Я написал ей, что мы увидимся в Нангияле. Хотя кто знает, когда она
придет.
— Может, и не скоро, — ответил Юнатан. — Но во всяком случае у нее
будет большая комната, куда она сможет поставить хоть десять швейных машинок,
если захочет.
Угадайте, что еще мне нравится? Я люблю лежать на старинном откидном
диванчике в старинной кухне, когда отсветы языков пламени пляшут на стенах, а
за окном качается ветка цветущей вишни, и болтать с Юнатаном. Потом огонь в
очаге становится все меньше и меньше, и под конец остаются одни головни. В
углах комнаты становится темно, глаза у меня слипаются все сильнее. Я лежу и не
кашляю, а Юнатан рассказывает мне всякие истории. Все рассказывает и
рассказывает, покуда его голос не становится шепотом, как в тот раз. И тогда я
засыпаю. Вот что я люблю. В первый вечер в Рюттаргордене все так и было, и
этого я никогда не забуду.